Интервью с президентом Ассоциации российских банков Гарегином Тосуняном:
— Можно ли назвать создавшуюся напряженность в банковской системе России закономерной, или это случайность? Как эта ситуация в конечном итоге может отразиться на деятельности мелких и средних банков?
— Ситуацию в банковской системе России можно назвать совокупностью случайных факторов, которые произошли за последний период. Я имею в виду, что наложились такие факторы, как принятие новых законов, особенно закона о страховании, закона о валютном контроле, переход к международным стандартам финансовой отчетности, принятие целого пакета нормативно-правовых актов со стороны ЦБ России.
С другой стороны, на сегодняшний день появились конкретные претензии к отдельно взятым банкам, например, за несоблюдение принятого два года назад закона о борьбе с отмыванием капитала. Такие претензии могут закончиться отзывом банковской лицензии. Вместе с тем, наложился такой психологический фактор, как неадекватное поведение некоторых деятелей, которые рассуждают о том, что кто-то из банков не войдет с систему страхования, кто-то нарушает закон о валютном регулировании, кто-то обвиняется в отмывании.
У широкого круга клиентов и вкладчиков создалось ощущение, что грозит какая-то беда, и что у ЦБ есть сверхзадача — массовое лишение лицензий, сокращение численности банков. Вот эти, в сущности, психологические факторы и конкретный, локальный проблемный фактор одного банка переросли в общее напряжение рынка.
Это привело к тому, что рынок напрягся, взбудоражился и перерос в некую форму «простудного» заболевания, которое никак не является банковским кризисом. Тем более, что банковский кризис — это вполне определенный термин со своими показателями ликвидности, платежеспособности, проблемного регулирования. Каким образом возникшая ситуация может отразиться на деятельности мелких и средних банков?
Инструментов для того, чтобы вылечить и вытянуть систему в нормальное состояние, у нас достаточно. Мелкие и средние банки занимают и будут занимать свою нишу. ЦБ России совместно с АРБ поставили задачу: нормальным образом восстановить рынок, а не пытаться убирать блоками отдельных участников.
А вот если кто-то занимается неадекватным видом деятельности, отмывом денег или совершает другие нарушения законов, то он должен сам уйти тихо-спокойно с рынка либо ему помогут это сделать. Для этого и существует надзор, чтобы тот, кто ведет себя неадекватно, был бы с рынка устранен, но это нужно делать без шума и гама. Ни о каких жестких системных мерах речь не идет.
Не раз АРБ поднимала вопрос о вреде всяких разговоров о сокращениях, и это воспринималось по-разному: кто-то соглашался, кто-то оппонировал. Сейчас в этом вопросе ЦБ наш союзник. Теперь ЦБ будет серьезно прислушиваться к мнению нашего сообщества, и такого рода дерганий больше не будет. Это непозволительная роскошь вообще рассуждать о нужности или ненужности того или иного количества банков.
ГАРЕГИН ТОСУНЯН: Это непозволительная роскошь рассуждать о нужности или ненужности того или иного количества банков
— Развиваются ли банковские системы России и Армении по одному сценарию или это принципиально разные модели? Ведь, как известно, банковская система России развивается по европейской модели, а в Армении преобладают элементы американской модели.
— Безусловно, разница есть хотя бы потому, что масштабы совершенно иные, источники ресурсов у России несопоставимы с источниками ресурсов в Армении. Россия имеет достаточный масштаб природных ресурсов в отличие от Армении. Ну и, собственно, разница геополитических факторов, отличающих Армению от России. Безусловно, у нас есть и качественная разница.
Если брать модели, по которым мы развиваемся, то я бы не стал однозначно утверждать, что Россия придерживается континентальной модели развития. У нас все-таки компилированная система. Каждая страна имеет свою специфику, и я не совсем согласен, что армянская модель развития банковской системы ближе к американской. Американская модель вообще очень специфичная.
Там банковская система создавалась и базировалась на самих банках, они формировали систему регулирования, потому что им было выгодно, чтобы никто не нарушал определенные правила. Это примерно так же, как если бы система государственной власти формировала бы систему правоохранительных органов по системе шерифа, которого избирали, чтобы он следил за правопорядком в определенном округе. Но он не стоит над ними, а ему делегируют полномочия.
В этом смысле я бы не стал говорить, что армянская банковская система основана на американской модели, хотя присутствует выдергивание ряда элементов. При всем том, что американская модель развития банковской системы выстраивается снизу вверх, она довольно жестко мониторит и контролирует ситуацию.
Она одновременно очень четко осуществляет функции кредиторов-посредников, оказывает значительное влияние на рынок в позитивном смысле, формируя и подпитывая его при необходимости, и вообще, саморегулятором является федерально-резервная система. Ее участники — это сами банки. В этом смысле Центральный банк Армении не является совокупным, и на него влияние рынка практически нулевое.
Сейчас наметилась тенденция повышения влияния и роли Ассоциации армянских банков. Вот в этой части в армянской и российской банковских системах много сходства. В формировании армянской и российской банковских систем есть, как я условно называю, элементы имперского, или континентального, подхода. Так, в Германии и России банковская система всегда регламентировалась сверху.
Армения также идет по этому пути, сверху регламентируя банковскую систему, а участники рынка должны только исполнять предписания. Хотя финансовый рынок не может развиваться таким образом. Для более эффективного развития банковской системы, для возникновения контура прямой и обратной связи нужны элементы саморегулирования. Решением могло бы стать непосредственное участие самих представителей рынка в развитии системы.
Очевидно, что чиновник не может знать, как хорошо развиваться рынку. Конечно, нельзя впадать в крайность, когда участники рынка сами будут определять, как осуществлять надзор. И эта крайность, веками вырабатываемая, переросла в то, что все-таки государственные интересы, государственное влияние становятся весьма самостоятельными и не аганжированы какими-то отдельными участниками рынка.
Поэтому, я думаю, что у нас много общего. В то же время приятно отметить, что компактность банковской системы Армении дает возможность осуществлять многие вещи быстрее, что для России практически неосуществимо. В частности, закон об ответственности собственников. Но опять же не доводить это до абсурда.
Мне очень понравилась идея обозначать ответственность собственников, что за ЦБ Армении законодательно закреплено право публиковать имена недобросовестных заемщиков для того, чтобы страна знала своих «героев». Кстати, в современной банковской системе Армении много элементов, на которые ЦБ России постоянно ссылается и которые приводит в качестве примера. В этом смысле, я думаю, есть не только сходство и близость взглядов по ряду позиций, но и примеры для подражания.
— Гарегин Ашотович, Вы являетесь ученым в области банковского права. Продолжаете ли научную деятельность?
— Да, конечно. Я придерживаюсь того, что нельзя заниматься одним видом деятельности, потому что тогда определенным образом костенеют мозги. Поэтому в рамках ассоциации я сочетаю научную, организационную и бизнес-работу. Организовать работу, создавать инфраструктурные элементы банковского рынка, такие, как кредитные бюро, рейтинговые агентства, третейские суды, режим-конференции, нельзя, не учитывая потребности рынка и не имея бизнес-подхода.
Я считаю, что моя деятельность держится на трех китах. С одной стороны, это общественно-государственная функция, с другой стороны — научная деятельность, а с третьей — бизнес-инфраструктура. Научная составляющая для меня имеет особый приоритет и предпочтение. Я был научным сотрудником, правда, в области физики. Когда я вторгся в область права, то счел это для себя важнейшим приоритетом.
В дальнейшем получилось так, что мы с коллегами стали родоначальниками новой отрасли права — банковского права России. В качестве примера — в ближайшие дни выйдет наш постатейный комментарий о страховании вкладов. В начале года вышла моя книга по теории саморегулирования рынка.
Конечно, за последние два года научная работа осуществлялась чуть в меньшем объеме, но она обязательна, она позволяет обобщать и анализировать тенденции, прогнозировать, что будет. С другой стороны, сама практика подпитывает эту науку.
— Каких жизненных принципов Вы придерживаетесь? Ваше жизненное кредо?
— Я стремлюсь к внутреннему комфорту. Мне его всегда недоставало, недостает и сейчас. Потому что внутренний комфорт для меня, с одной стороны, это понимание того, что я максимально самореализовался, а с другой стороны (особенно в плоскости материального мира), объективная реальность. А объективная реальность такова, что некоторые правила, навязанные мне ею, неприемлемы. Для меня очень важен вопрос, который Вы затронули. У меня есть представление, что человек живет в нескольких проекциях — нравственной, духовной и материальной.
Нравственная и духовная — это несколько иные проекции. Это значит, что, находясь в материальной плоскости, занимаясь бизнесом, организационной работой, ты не можешь пренебрегать теми правилами, которые вырабатывались, во-первых, человечеством, во-вторых, в конкретный исторический момент в конкретном историческом месте. Но если они противостоят неким твоим внутренним принципам, ты не можешь ощущать себя комфортно. Занимаясь бизнесом, ты должен соизмерять, не вступаешь ли ты в чрезмерный конфликт со своей душой.
Что такое душа, я сейчас не могу сказать, пока этим не занимался, но то, что это что-то идущее извне, очевидно. Так вот, здесь очень важно сохранить себя и в то же время добиваться максимальных результатов, если ты чем-то занимаешься.
— Каковы сейчас возможности Ассоциации российских банков, чтобы защитить интересов мелких и средних банков в сложившейся ситуации?
— Наша задача — защищать интересы законопослушных банков всех уровней, не только мелких или средних. Хотя возможности у нас, к сожалению, де-юре очень ограниченные. Потому что наш законодатель не удосужился обеспечить реальные инструменты саморегулирования внутри системы, правда, сейчас закон о саморегулировании обсуждается в Думе.
Я считаю, что элементы саморегулирования должны быть заложены изначально в каждой замкнутой сфере, в том числе и в банковской системе, безотносительно к общему законодательству. Сейчас наши возможности минимальны: нас можно слушать, но не учитывать, наше мнение можно спросить, но не принять во внимание.
Образовалась некая жесткая обратная связь, когда нам после того, как наше мнение было заслушано, говорят, почему оно неприемлемо. Де-факто ситуация совсем иная. Она качественно изменилась за последние год-два. Это, конечно же, связано с уровнем продвинутости и интеллигентности высшего руководства ЦБ России.
На сегодняшний день мы выработали очень серьезный режим диалога и даже некого тандема в работе. Фактически это и есть двухуровневая банковская система. Но когда это не закреплено законодательно, то все происходит на взаимном уважении и доверии, на выработанных жизнью правилах. Это должно быть поставлено на основу, которая не зависела бы от того, хороший или плохой председатель ЦБ или президент ассоциации.
